Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.

29 июня 2008 года исполнился 271 год с того дня, как в селе Чашниково в благочестивой семье причетника Егора Данилова родился сын Петр. Через 40 лет ему суждено было стать одним из величайших святителей XVIII века митрополитом Московским и Коломенским Платоном…

В своей автобиографии митрополит Платон описывает, что родился он на Петров день, на восходе солнца. Отец его получил известие о рождении сына в тот момент, когда ударил в колокол к заутрене, и, «оставив звон, потек от радости узреть родившегося». Такова была простота нравов, что никто не поставил ему этого в вину, наоборот, люди, узнав причину перерыва звона, радовались с отцом. Мать маленького Петра, Татьяна Ивановна, как только ребенок начинал говорить, научила его произносить имя Божие, учила молитвам, доступным детскому возрасту. К тому же она была трудолюбивая хозяйка и, несмотря на скудость средств, умела одевать детей опрятнее, чем другие, более богатые.

С шести лет Петра начали учить грамоте, поэтому к восьми годам он уже свободно читал и пел в церкви, мог один править на клиросе во время литургии. Мальчик имел «светлый и приятный» голос (впоследствии тенор), за который его любили и в селе, и позже в академии.

На десятом году Петр был отдан в Заиконоспасскую академию. Отец его в это время был уже священником, но по стечению обстоятельств, не в Московской, а в Коломенской епархии. По существовавшему порядку он и детей должен был отдать в Коломенскую семинарию, но ему этого очень не хотелось, и он усиленно просил, чтобы Петра и его младшего брата Александра приняли в лучшую тогда Заиконоспасскую Славяно-Греко-Латинскую академию. Секретарь Московской консистории несколько раз отказывал ему, но он продолжал настаивать. Наконец, удивленный секретарь пред всеми сказал: «Ну, ты прямо отец детям: здесь мы не можем обирать денег от священников, кои просят, чтобы их детей в школу не брали, а от тебя не можем отвязаться, чтобы детей твоих в школу определить». Наконец, настойчивость отца увенчалась успехом, и дети были определены по его желанию.

Когда детей привели в академию, их принял префект Иоанн Козлович (впоследствии епископ Переяславский). Ободряя новичков, он сказал им: «Учитесь, детки, после протопопове будете». Предсказание его сбылось в такой степени, на которую он даже не решался намекнуть: Александр впоследствии стал протопопом Московского Архангельского собора и членом Синода, а Петр-Платон -«протопопов начальником».

Годы обучения для Петра были очень трудны в материальном отношении. Жил он в Москве у старшего брата Тимофея, бывшего в то время пономарем в храме Софии Премудрости Божией на берегу Москвы_реки. В училище ходил «босиком, с грошом на обед», а новые боты нес в руках и надевал
только у входа в академию. Однако это не смущало его. Всю жизнь он был веселого нрава, любил посмеяться и пошутить, но не увлекался юношескими забавами, а всему предпочитал чтение книг, которые перечитывал с жадностью, и хождение в церковь.

Учился он блестяще, так что однажды был переведен через класс. На его беду в этом именно классе преподавался греческий язык. Заметив, что отстает в этом отношении от товарищей и, не имея средств купить учебник, Петр выпросил на время у товарища греческий учебник на латинском языке, переписал его и начал учиться самоучкой. Сначала он обращался к помощи товарищей, а потом начал ходить в греческий
монастырь, прислушивался к чтению и пению греков, замечал их произношение. Со временем он достиг такого совершенства, что по окончании академии был назначен преподавателем греческого языка. Так же
самоучкой он учился географии, истории, французскому языку и другим наукам, всю жизнь изучал что-нибудь новое.

Блестящие успехи Петра Левшинова привели к тому, что когда в Москве открылся университет, он был назначен туда студентом, но отказался, так как стремился к принятию монашества. Подобный случай
повторился в 1760 г., когда иеромонах Платон вместе с архимандритом Гедеоном, начальником Лавры, был в Петербурге. Известный покровитель просвещения И.И.Шувалов предложил отправить его на свой
счет в Париж, в Сорбонский университет, но архимандрит на это не согласился.

По академическому обычаю на Петра Левшинова была возложена обязанность толковать Катехизис по воскресным дням. За эти толкования его называли «вторым Златоустом» и «московским апостолом».
На собеседования сходилось множество народа, некоторые с детьми. Во вместительной палате теснота и духота были чрезмерные, так что молодой проповедник во время двухчасовой проповеди обливался потом,
но усердие слушателей воодушевляло его. Впоследствии он говорил, что никогда не был так счастлив, как в это время, и никогда его с таким усердием и жадностью не слушали. Хотя, когда он стал архиереем,
«собрания тоже были велики и ревностны». Испытываемый в то время высокий духовный подъем он объяснял тем, что «был тогда сердцем чище», и со смирением говорил, что теперь его грехи умножились.

Через год после окончания академии Петр Левшинов был переведен преподавателем в семинарию при Лавре. Скоро он был пострижен в монашество с именем Платона и через год рукоположен во иеромонаха. Архимандритом Лавры был в то время Гедеон Криновский, придворный проповедник и член Священного Синода. Живя в Петербурге, он не раз вызывал к себе иеромонаха Платона. Проповеди последнего в Петербурге привлекли к нему внимание некоторых высокопоставленных лиц. Он сделался известен императрице Екатерине, которая назначила его законоучителем наследника престола Павла Петровича, а через 10 лет, когда Платон был уже архиепископом Тверским, и невесты наследника, Натальи Алексеевны. Интересно, что на последнем назначении настояла мать невесты, герцогиня Гессен-Дармштадская, читавшая на немецком языке сочинение архиепископа Платона «Сокращенное христианское богословие».

После смерти Натальи Алексеевны преосвященный Платон был законоучителем и второй жены Павла Петровича. Такое положение вынуждало преосвященного Платона, вопреки монашескому сану, держать себя иногда как светскому человеку. Он бывал на приемах во дворце, бывал даже в театре, в большой ложе, назначенной для членов Синода. Но его тяготило это вращение среди светских людей, и был рад, когда его назначили архимандритом Троице-Сергиевой Лавры, и он, по должности, мог жить в тихом Сергиевском подворье.

В сентябре 1770 г. Платон был назначен архиепископом в Тверь, а в январе 1775 г. переведен в Москву с оставлением должности архимандрита Троице_Сергиевой Лавры. Но как члену Синода и законоучителю великой княжны по-прежнему жить ему приходилось в Петербурге. Только с большим трудом, ссылаясь то на болезнь, то на необходимость лично заняться епархиальными делами, удавалось ему «отпроситься» на некоторое время в Лавру и епархию.

Наведением порядка в епархиях митрополит Платон занимался со свойственной ему энергией. Он обращал особенно внимание на духовные школы и обители. Испросил увеличения средств для Тверской семинарии с 800 руб. в год до двух тысяч, благодаря чему увеличилось количество учащихся. Высоко поставил Московскую духовную академию, построил при ней общежитие и довел число учеников с 250-300 человек до тысячи. Завел малые школы при монастырях на монастырские средства. Заботился о развитии в питомцах духа истинной церковности, выдвигал даровитейших на служение Церкви.

Сонм его учеников-иерархов очень велик, а учеными и добропорядочными священниками он наполнил чуть ли не всю Москву и даже ее окрестности.

Сам строгий инок, всей душой преданный монашеству, он много обителей устроил и благоукрасил, воскресил в них дух истинного монашества, призвав для этого учеников великого старца Паисия Величковского. Из обновленных и воодушевленных им к подвижничеству обителей особенно замечательны Пешношская и Оптинская.

Митрополит Платон с детства был глубоким и благоговейным почитателем преподобного Сергия Радонежского. Он составил ему акафист и в течение всей своей жизни усиленно заботился о благолепии и благосостоянии Лавры. В начале его служения в Москве (1778 г.) он на полученные из казны 30 тыс. рублей украсил Лавру, сделав чуть ли не во всех храмах стенную роспись и новые иконостасы (в Троицком соборе -обложенный серебром), устроил Серапионовскую и Максимовскую палаты и многое другое. В 1808 г. были покрыты медью с позолотой главы в Троицком и Успенском соборах, на Духовской и трапезной церкви.

Сделана сень серебряная на столбах в Троицком соборе ценою в 20 тыс. рублей и серебряная рака над мощами преподобного Никона. В 1795 г. митрополит пожертвовал туда серебряный семисвечник, дарохрани-
тельницу весом 9 фунтов золота и 32 фунтов серебра. Семисвечник этот, в виде разделяющейся на семь частей ветви с чеканными листьями, представляет собой образец художественной ювелирной работы и в то же время христианского настроения жертвователя. На основании его сделана надпись: «Твоя от Твоих, Тебе приносит через Твоего Архиерея, Всечестного и Великого Архиерея... грешный Платон в лето...якоже вдовицы прими и мою лепту».

Кроме того, митр. Платон основал и благоукрасил известный каждому благочестивому уму монастырь Вифанию, в 1779 г. возобновил Николаевскую Берлюковскую пустынь; в 1808 г. построил храм во имя св. Троицы в Троицком Стефано-Махрищенском монастыре Владимирской губернии и т.д. Возобновил архиерейские палаты в Москве, разрушенные и разграбленные во время чумного мятежа в 1771 г.

Большой заслугой митрополита Платона (тогда еще архиепископа), вскоре после назначения его на Московскую кафедру, было уничтожение «бесчестного крестца» у Спасских ворот, где собирались отрешенные от мест, а иные и запрещенные или состоящие под судом «бродяги-попы». За самую малую цену (5-10 коп.) нанимались они служить обедни. «Делало это нестерпимый соблазн, но Бог помог архиепископу все сие перевести, так что сего и следа не осталось, хотя оно продолжалось, может быть, через несколько сот лет и хотя прежние архиереи о том же старались, но не успели». И мало того, что не успели, но всего несколько лет назад попытка епископа Амвросия уничтожить этот крестец была одной из причин, приведших к мятежу и его убийству; так что кроме всего прочего, для этого дела требовалось и немалое мужество.

Уменьшил митрополит Платон и число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников, так как заметил, что чем беднее духовенство, тем более подвержено оно разным порокам.

«Не много уважал» он и принятые тогда выборы прихожанами священно - и церковнослужителей, которые часто вели к злоупотреблениям. Сначала многие были этим недовольны, но потом увидели, что священники им назначаются хорошие и гораздо лучше выбранных ими, и перестали роптать.

Как писал сам Платон, «в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы».

Когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие. Этим пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Было время, когда только дружба с Потемкиным спасала его от царской опалы. За связь с Лопухиным и Тургеневым его чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина, который писал, что
«никак не мог убедить Платона вступить в их общество».

Так получилось и при восшествии на престол императора Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, 15 лет переписывался с ним, но на него произвело неприятное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. Заметнее охладел к нему Павел после того, как преосвященный Платон протестовал против награждения духовенства орденами.

Митрополит Платон был одним из величайших русских святителей XVIII в. и плодовитейшим духовным писателем своего времени. Он не только писал и проповедовал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература того времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской. С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, со счастливой памятью, он имел
дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободный, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и сам говорить. Проповеди его - не образец красноречия, но надобно было видеть и слышать его
декламацию без порывов и вспышки, всегда умеренную, всегда достойную седин, сана и святыни. Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.

Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее. Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении, почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были: благодарность, прямодушие и чистосердечие.
Память его благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых.

Между тем силы митрополита иссякали. Еще в сравнительно молодом возрасте он страдал от тяжелых колик, доводивших его подчас до полного изнеможения. С годами приступы усилились, заставляя опасаться за его жизнь. Не раз просил он об увольнении на покой, но получал ответ, что может, когда захочет, жить в Троице-Сергиевой Лавре, поручив дела викарию. В 1805 или 1806 г. с ним произошел удар, от которого митрополит уже не оправился. Силы его слабели. Управление делами он постепенно передавал викарию, епископу Августину. Наконец в 1811 г. он был освобожден совершенно до выздоровления. Но послеэтого уже в самом конце своей жизни митрополиту Платону пришлось перенести страшное душевное потрясение – нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы.
Когда уже столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными, тогда из Вифании прибыл митрополит Платон в последний раз взглянуть
на любезную ему Москву. Говорят, что он хотел ехать на Бородинское поле или Поклонную гору, чтобы благословением своим одушевить воинство к битве за Москву.

Приехав в Чудов монастырь 28 августа, он сел в креслах на входном крыльце и долго со слезами смотрел на Кремль, как будто прощаясь с ним и как будто предчувствуя свою вечную с ним разлуку и его жребий. 1 сентября митрополит Платон возвратился из Москвы в Вифанию, а 2-го французы заняли столицу. Но после этого митрополит никак не хотел оставлять Вифанию, и только когда неприятель стал появляться в ближних селениях, принуждаемый окружающими, выехал в Махрищи.

Года - ректор семинарии и учителем богословия.

Большой заслугой митр. Платона (тогда еще архиепископа), вскоре после назначения его на Московскую кафедру , было уничтожение "бесчестного крестца" у Спасских ворот, где собирались отрешенные от мест, а иные и запрещенные или состоящие под судом "бродяги-попы". За самую малую цену (5-10 коп.) нанимались они служить обедни. "Делало это нестерпимый соблазн, но Бог помог архиепископу все сие перевести, так что сего и следа не осталось, хотя оно продолжалось, может быть, через несколько сот лет и хотя прежние архиереи о том же старались, но не успели". И мало того, что не успели, но всего несколько лет назад попытка еп. Амвросия уничтожить этот крестец была одной из причин, приведших к мятежу и его убийству; так что кроме всего прочего, для этого дела требовалось и немалое мужество.

Уменьшил митр. Платон и число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников, так как заметил, что чем беднее духовенство, тем более подвержено оно разным порокам.

"Не много уважал" он и принятые тогда выборы прихожанам священно- и церковнослужителей, которые часто вели к злоупотреблениям. Сначала многие были этим недовольны, но потом увидели, что священники им назначаются хорошие и гораздо лучше выбранных ими, и перестали роптать.

Как писал сам Платон, "в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, ни на слезы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы". Когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие. Этим пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Было время, когда только дружба с Потемкиным спасала его от царской опалы. За связь с Лопухиным и Тургеневым его чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина, который писал, что "никак не мог убедить Платона вступить в их общество".

Так получилось и при восшествии на престол имп. Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, 15 лет переписывался с ним, но на него произвело неприятное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. Заметнее охладел к нему Павел после того, как преосвящ. Платон протестовал против награждения духовенства орденами.

Между тем силы митрополита иссякали. Еще в сравнительно молодом возрасте он страдал от тяжелых геморроидальных и почечных колик (от камней в почках), доводивших его подчас до полного изнеможения. С годами приступы усилились, заставляя опасаться за его жизнь. Не раз просил он об увольнении на покой, но получал ответ, что может, когда захочет, жить в Троице-Сергиевой Лавре, поручив дела викарию.

В или г. с ним произошел удар, от которого митрополит уже не оправился. Силы его слабели. Управление делами он постепенно передавал викарию, еп. Августину. Наконец, в г. он был освобожден совершенно до выздоровления. Но после этого (уже в самом конце своей жизни) митр. Платону пришлось перенести страшное душевное потрясение - нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы. Когда уже столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными, тогда из Вифании прибыл митр. Платон в последний раз взглянуть на любезную ему Москву. Говорят, что он хотел было ехать на Бородинское поле или Поклонную гору и благословением своим одушевить воинство к битве за Москву.

Приехав в Чудов монастырь 28 августа, он сел в креслах на входном крыльце и долго со слезами смотрел на Кремль, как будто прощаясь с ним и как будто предчувствуя свою вечную с ним разлуку и его жребий.

1 сентября митр. Платон возвратился из Москвы в Вифанию, а 2-го французы заняли столицу. Но после этого митрополит никак не хотел оставлять Вифанию, и только когда неприятель стал появляться в ближних селениях, принуждаемый окружающими, выехал в Махрищи.

Митр. Платон был одним из величайших русских святителей XVIII в. и плодовитейшим духовным писателем своего времени. Он не только писал и проповедывал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература того времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской.

С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, с счастливой памятью, он имел дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободны, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и сам говорить. Проповеди его - не образец красноречия, но надобно было видеть и слышать его декламацию без порывов и вспышки, всегда умеренную, всегда достойную седин, сана и святыни. Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.

Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее.

Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении, почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были: благодарность, прямодушие и чистосердечие.

Память его благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых.

Некоторые случаи из жизни митр. Платона

Однажды в Троицкой Лавре монах принес ему кусок черного заплесневелого хлеба с жалобой, что кормят таким хлебом. Митрополит, взяв этот кусок, стал его есть, между тем завел разговор с монахом и, когда съел, то спросил, как будто забывши, с чем монах пришел к нему. "Жаловаться на дурной хлеб", - отвечал монах. - "Да где же он?", - спросил митрополит. "Вы его изволили скушать", - "Ну, поди и ты сделай тоже, что я", - сказал ему спокойно митрополит. Урок терпению монашескому.

Игуменья Новодевичьего монастыря Мефодия любила вспоминать, как у нее во время оно бывал в гостях покойный митр. Платон. Когда он приезжал к ней неожиданно, и она просил его остаться обедать, то он бывало уж непременно спросит: "А старая гречневая каша есть? А то не сяду с тобой обедать". Если в игуменской келье не оказывалось старой гречневой каши, то послушницы отправлялись на поиски по всем кельям и, конечно, почти всегда находили любимое кушанье владыки.

Пользуясь подозрительностью Павла (императора), придворная интрига злоупотребляла этой слабостью доброго по природе государя. Завидуя митр. Платону, которого император отличал знаками особого благоволения и доверия, завистники желали уронить его в глазах Павла. Известно, что император вел переписку с Платоном. Вот ему и сказали: "Ваше Величество, вы все пишите Платону, он мало ценит ваши письма; ведь он ими оклеивает окна". Павел вспылил, и подозрение запало в его душу. Приехав в Москву, он неожиданно для Платона прибыл в Вифанию. Платон встретил его с радостью, но мрачный вид императора дал понять изучившему его Платону, что он переживает мучительно состояние. "Веди меня по твоим комнатам" , - сказал император. Платон его водит, а император все присматривается к окнам.

Ты не все показал мне комнаты!

Государь! Ты видел все, отвечал Платон.

Нет не все, раздраженно возразил император.

А если ты сомневаешься, государь, возьми мелок и отмечай всякую дверь. Увидишь без отметки дверь, ну значит, там не был. Убедившись, что митрополит сказал правду, Павел, войдя в зал, открыл ему причину своего странного поступка. "Мне сказали, что ты моими письмами оклеиваешь окна".

Митрополит опускается на колени и говорит: "Государь! Умолял я тебя и теперь умоляю: не верь ты клевете. Она пагубна для тебя вдвойне: пагубна как для человека, пагубна как для монарха". Тронутый искренним словом своего духовного наставника, Павел бросился к нему на шею, как стоял тот на коленях, и стал целовать его. Между тем императрица, любовавшаяся до того из окна гостиной на Лавру, вдруг оборотилась к стороне залы. Увидев как император почти накрыл собою стоявшего на коленях митрополита, она бросилась туда. "Что такое? Что такое?" - отчаянно крикнула она.

Император, поняв ее ошибку, рассмеялся. Он поднял митрополита и сказал ему: "Зови, владыка, своего повара и заказывай ему обед; я буду у тебя обедать и останусь ночевать". Император был весел, осматривал местность и весь день провел в беседе с знаменитым святителем, а уезжая на другой день, приказал ему в гостинной комнате, в память его пребывания и ночлега, устроить императорские гербы.

Однажды митр. Платон стоял на хорах придела Преображения, а возле него встал какой-то священник, не видавший никогда митрополита, к которому имел дело. Перед выходом с евангелием причетник поставил свечу в северных дверях, а сам, полагая, что пока будут читать "блаженн", успеет сбегать вниз, побежал по лесенке. Между тем, диакон подходит с евангелием к северным дверям, а свечу некому понести. Митрополит, заметив это, говорит священнику: "Возьми свечу, понеси". - "Не подобает", - отвечал батюшка, - я иерей". Тогда митрополит идет сам, берет свечу, преподносит ее, а по входе диакона в алтарь, становится против царских врат, пока священник преподал благословение, затем относит свечу на южную сторону и, поставив ее на место, кланяется спесивому батюшке: "а я митрополит!".

Сочинения

1. Акафист кн. Даниилу. М., 1795.
2. Акафист преп. Сергию Радонежскому чудотворцу. М., 1795.
3. Инструкция благочинным священникам. М., 1775.
4. Катехизис, или первоначальное наставление в христианском законе, толкованное всенародно, 1757 и 1758 гг., ч. 2. М., 1781.
5. Краткий катехизис ради обучения малолетних детей христианскому закону. М., 1775 и Вена, 1773, вып. 8.
6. Сокращенный катехизис для обучения отроков с присовокуплением молитв и христианского нравоучения.
7. Сокращенный катехизис для священнослужителей с прилож. мест из слова Божия, правил св. апостол. и св. отец и духовного регламента и присяг. М., 1775.
8. Православное учение, или сокращенное христианское Богословие, с прибавлением молитв и рассуждения о Мелхиседеке. СПб, 1765.
9. Увещание раскольникам с чиноположением, как принимать обрающихся из них к Православной вере. СПб, 1766.
10. Христианское нравоучение к первой русской азбуке.
11. Наставление для окрещенного им из турок Магмета в св. крещении Моисея Петровича Платонова.
12. Житие св. Сергия Радонежского.
13. Краткое истор. опис. Свято-Троиц.-Серг. Лавры, 1790 г.
14. Записки о путешествии в Киев, 1804, изд. Снегиревым в Приб. к жизни митр. Платона. М., 1856.
15. Путевые заметки о путешествии в Ростов, Ярославль, Кострому, Владимир, 1792 (там же).
16. Краткая Российская церковная история. М., 1805 в 2-х ч.
17. Записки о своей жизни митр. Платона (с 1808 до 1812 г. ведены наместн. Лавры Самуилом Запольским).
18. Ответы на 16 вопросов Вольтера.
19. Проповеди (в количестве 500).
20. Переводы: 31 письмо св. Григория Богослова (из Тацита), с греч. Три слова Иоанна Златоуста, Слово св. Иоанна Дамаскина на Успение Божией Матери, Слово св. Епифания Кипрского, Три слова св. Григория Богослова.

Литература

1. Дмитриев Д. С. Платон, митр. Московский и его обитель. М., 1898.
2. Смирнов С. История Троицкой лаврской семинарии. М., 1867.
3. Его же История Московской Славяно-Греко-Латинской академии. М., 1855.
4. Беляев А. А. Хозяйственная деятельность митр. Платона. М., 1899.
5. Четыркин Ф. В. Платон, митр. Московский, 2-е изд. СПб, 1899.
6. А. Б-в Жизнь Платона, митр. Московского. М., 1891.
7. Снегирев И. М. Жизнь Моск. митр. Платона, 4-е изд. М., 1891.
8. Его же Подробности жизни митр. Платона. Тр.-Серг.-Лавра, 1900.
9. Надеждин А. Митр. Моск. Платон Левшин как проповедник. Казань, 1883.
10. Виноградов В. Платон и Филарет, митр. Московские (Сравнит. характеристика их нравств. облика). Серг. Посад, 1913.
11. Его же Наследие митр. Платона в ист. Моск. дух. акад. Серг. Посад, 1914.
12. Новаковский В. Платон, митр. Московский, 3-е изд. СПб, 1883.
13. Смирнов С. К. Автобиогр. Платона, митр. Московского. М., 1887.
14. Смирнов Ист. христ. прав. церкви, с. 283-285.
15. Беляев А. А. Митр. Платон, как строитель национальной духовной школы. Серг. Посад, 1913.
16. Его же Национальный дух митр. Платона. Серг. Посад, 1913.
17. Его же Профессор Моск. дух. акад. И. С. Казанский и его переписка с архиеп. Костромским Платоном, вып. 1. Серг. Посад, 1910.
18. Лысогорский Н. В. Моск. митр. Платон Левшин, как противораскольничий деятель. Киев, 1907. Росто-на-Дону, 1907.
19. Поселянин Е. Русская церковь и рус. подвижники 18 в. СПб, 1905, с. 107-119.
20. Его же Об изучении жизни и трудов и чествования памяти Платона, митр. Моск. Серг. Посад, 1912.
21. Розанов Н. Моск. митр. Платон (1737-1812).
22. Громогласов И. Новое исследование о Моск. митр. Платоне.
23. Муретов С. Письма митр. Платона к высоч. особам с предисл. и примеч. М., 1895.
24. Его же Поздравление Вифанской дух. семинарии в день тезоименитства Моск. митр. Платона. М., 1897.
25. Захарченко М. М. Киев теперь и прежде. Киев, 1888, с. 109.
26. Шемякин В. И. Москва, ее святыни и памятники. М., 1896, с. 124, 128, 161.
27. Бережанский Н. Уголок митр. Платона (Рус. палом., 1912, № 52, с. 826-828).
28. Горский М. Русский Златоуст (Рус. палом., 1912, № 49, с. 771, 772).
29. Едлинский М. Подвижники и страдальцы за веру правосл. и землю свято-русскую, т. III, 3- е изд. СПб, 1903, с. 266-290.
30. Савва, архиеп. Хроника моей жизни. С. Посад, 1901, т. III, с. 179, 369; 1902, т. IV, с. 41, 72, 85, 98, 109, 115, 153, 200, 340 пр. 5, 632; 1904, т. V, с. 230, 231, 770, 939; 1906, т. VI, с. 2, 87, 397, 445; 1911, т. IX, с. 91, 92, 213, 285, 308, 377.
31. Строев П., с. 131, 141, 444.
32. Розанов Н. История Моск. епарх. упр., ч. III, кн. I, с. 5, 6, 7.
33. Вознесенский Давид. пуст. Серп. у., Моск. губ. (краткий истор. очерк к 400 лет. ее существ. 1515-1915). М., 1915, с. 28, 29.
34. Благовещенский И., прот. Архиеп. Евгений Казанцев (биогр. очерк). М., 1875, ч. I, с. 7-25), ч. II, с. 13, 121-125.
35. Никифор, иером. Сборн. для любит. дух. чтен. М., 1888, с. 192, 202, 204, 205, 296-298, 315, 318, 323-334.
36. Булгаков, с. 1405, 1414.
37. Толстой Ю., № 125.
38. Гатцук Календарь на 1883 год, с. 134.
39. Ратшин, с. 101, 178-191.
40. Голубинский, с. 278, пр. I, 338, 339.
41. Зверинский, т. II, с. 409.
42. Денисов, с. 82, 426, 438, 450, 478, 490.
43. Заведеев П. История русского проповедничества от XVII в. до настоящего времени. Тула, 1879, с. 140.
44. Поторжинский М. А., прот. История русской церковной проповеди. Киев, 1891, с. 610-655.
45. Летопись Е. А., с. 754, 758, 768.
46. Списки архиереев, № 125.
47. Контата в память в Бозе почившему Платону, митр. Московскому (Моск. церк. вед., 1897).
48. Старч. сов. подв. благоч. XVIII-XIX вв. М., 1913, с. 147, 249.
49. Портреты имен. муже рос. церкви. М., 1843, с. 75, 76.
50. Платон, митрополит и основанная им Вифанская обитель. См.-Троицк. Серг. Лавра, 1909.
51. Письма Филарета, митр. Моск. к высоч. особам и др. лицам. Тверь, 1888, ч. I, с. 77 пр. 1; 102; ч. II, с. 27, 97, 98, 185, 260, пр. 2 и 261.
52. Обзор. рус. дух. лит., с. 403.
53. Платон, митр. Московский и Спасо-Вифанский монастырь. Св.-Троицк.-Серг. Лавра, 1897.
54. М. Нкр., т. II, с. 425.
55. Юбилейный сборник, с. 6, 7, 140, 197, 202, 203-207, 209, 211-213, 232, 235, 409-411, 438, 590, 620, 653, 667, 695.
56. Прав. собес., 1874, май, с. 27; июнь, с. 94, 1875, февраль, с. 99-143; май-июнь, с. 3-44; август, с. 327-347, 1882, апрель, с. 339-364; июль-август, с. 266-311; октябрь, с. 115-148, 1883, апрель, с. 372-394; май, с. 3-42; июнь, с. 136-168, 1899, январь, с. 95, 1900, февраль, с. 213, 1901, февраль, с. 207-235; апрель, с. 51, 1902, сентябрь, с. 128, 1907, март, с. 9; сентябрь, с. 465; октябрь, с. 448, 1908, ноябрь, с. 593, 1909, июль-август, с. 210, 215, 226; апрель, с. 428, 1910, январь, с. 10, 11; декабрь, с. 26, 1911, декабрь, с. 33, 1912, май, с. 242-250; октябрь, с. 569-588, 1913, февраль, с. 98, 1915, июль-август, с. 17.
57. Вестн. Европы, 1873, т. 6, с. 230, 236.
58. Прав. обозрен., 1868, июль, с. 382, 1877, сентябрь-декабрь, с. 364-372.
59. Изв. Казан. еп., 1894, № 19, с. 596, 1903, № 13, с. 61 п/с., с. 38-92.
60. Истор. вестн., 1882, сентябрь, с. 584, 1884, январь, с. 137; март, с. 612, 1886, февраль, с. 393; п/с. 1, 1888, январь, с. 239, 1889, август, с. 369, 371 п/с., 1894, ноябрь, с. 489, 1896, апрель, с. 157-160, 163, 177, 178; декабрь, с. 937, 1900, октябрь, с. 54, 1904, май, с. 607, 1905, июнь, с. 907.
61. Странник, 1910, декабрь, с. 795.
62. Рус. старина, 1872, май, с. 60, 1873, апрель, с. 498; октябрь, с. 59, 1874, март, с. 428; апрель, с. 674, 675, 799, 1875, февраль, с. 273; август, с. 463, октябрь, с. 257, 1876, февраль, с. 267, 268; май, с. 49; июнь, с. 241; октябрь, с. 718, 1877, август, с. 523, 524, 1879, январь, с. 145, 146; август, с. 607; октябрь, с. 181, 1880, январь, с. 125, 126, 1881, январь, с. 51, 55; март, с. 91; апрель, с. 126, 127, 137, 138; май, с. 153, 154, 158; июль, с. 284, 286, 289, 295-303, 307, 309, 311, 316, 321, 325, 337; август, с. 341, 346, 358, 367, 375, 379, 392, 394, 401; сентябрь, с. 407, 414, 419-426, 434, 443, 460; октябрь, с. 470, 471, 479, 488, 506, 523, 529; ноябрь, с. 204, 206, 208; декабрь, с. 161, 173, 175, 193, 1882, январь, с. 69-72; т. 33, с. 374-377, 1883, апрель, с. 2, 38; август, с. 433; октябрь, с. 158; май, с. 303; октябрь, с. 97, 1885, июнь, с. 566, 567; март, с. 799, 800, июль, с. 169, 1888, декабрь, с. 101, 1904, сентябрь, с. 660, 695; октябрь, с. 107, 129, 1907, январь, с. 191, 1910, май, с. 404-422.
63. Рус. палом., 1912, № 46, с. 726-728, 722, 723; № 47, с. 738-740; № 48, с. 755-756, № 49, с. 771, 772; № 52, с. 826-828, 1913, № 12, с. 192.
64. Труды К. Д. А., 1881, август, с. 370, 371, 386-390; сентябрь, с. 3.
65. Рус. инок, 1911, декабрь, с. 61, вып. 48.
66. Ж. М. П., 1945, № 11, с. 48, 1951, № 4, с. 41, 42, 1954, № 6, с. 42; ; 12, с. 52-56, 1959, № 5, с. 26; № 10, с. 57-64; № 11, с. 49.
67. Христ. чтен., 1869, март, с. 498-501, 1870, февраль, с. 263, 264, 266, 267.
68. Душеп. чтен., 1897, ч. 2, с. 15, 43-62.
69. Церк. вестн., 1891, № 25, с. 395, № 38, с. 608.
70. Рус. архив, 1870, № 4 и 5, с. 838, 1871, № 1, с. 223, 224, 226 и п/с. 12; № 11, с. 1943, 1872, № 1, с. 157, 158; № 3, с. 456, 457, 459, 460, 1887, кн.2-я, с. 5-48, 162-170, 273-288 (Письма цесаревича Павла Петровича к Моск. митр. Платону), 1889, кн. 1-я, с. 359, 520 (Татьяна Васильевна Шлыкова); кн. 2-я, с. 463 (Разговор с митр. Филаретом); кн. 3-я, с. 167, 176, 177, 197-202, 491-495, 513 (Императрица Мария Федоровна), 1895, кн. 1-я, № 1, с. 94, 95; № 3, с. 292 п/с. 3; № 4, с. 482, 1897, кн. 1-я, с. 427, 468, 469 (Записки графа М. Д. Бутурлина); кн. 2-я, с. 108, 109 (Переписка Моск. митр. Платона с графами И. П. Салтыковым и Ю. А. Головкиным); кн. 3-я, с. 117 (Александр Павлович Протасов), 1898, кн. 1-я, с. 522 (Гр. Петр Борисович Шереметьев), 1899, кн. 1-я, № 3, с. 521; кн. 2-я, № 6, с. 210 п/с. 2; кн. 3-я, № 10, с. 190; № 12, с. 549 п/с. 1, 1900, кн. 1-я, № 2, с. 257, 632, 1901, кн. 2-я, № 5, с. 23, 45 п/с.; № 6, с. 296, 1903, кн. 1-я, № 3, с. 371; кн. 3-я, № 9, с. 102; № 10, с. 258, 259, 261, 1904, кн. 1-я, № 1, с. 113; № 2, с. 198, 202, 106, 210, 213, 488; кн. 2-я, № 5, с. 39-50, 57, 58; № 7, с. 423-425, 430; № 8, с. 569; № 8, с. 569; кн. 3, № 9, с. 73, 1905, кн. 1-я, № 1, с. 111, 112, 115, 1910, кн. 1-я, № 1, с. 110; № 2, с. 181, 1910, кн. 2-я, № 7, с. 323-332, 439, 463, 1912, № 5, с. 134, 139, 140.
71. Ж. П. Б., т. XI, с. 119-126, 141-160; доп. II, с. 469-471.
72. БЭС, т. XIV, с. 49-54.
73. ЭС, с. XXIII-а (кн. 46), с. 851, 852.
74. Н. Д., с. 14, 42.

Наш сайт продолжает публикацию статей доктора исторических наук Юрия Кондакова о истории тайных обществ в России (предыдущие публикации: , ). В этой статье веков речь пойдёт об отношениях митрополита московского Платона (Левшина) с розенкрейцерами.

В отличие от Католической церкви Русская православная церковь никогда не давала официальной оценки масонству. При этом в XIX и XX веках вступать своей пастве в масонские ложи запрещали не только отдельные православные клирики, но даже православные церковные организации. В этой связи любопытно проследить, как складывались отношения с масонами у одного из самых авторитетных российских пастырей второй половины XVIII – начала XIX веков митрополита московского Платона (Левшина).
В Европе XVIII век стал временем складывания различных масонских систем, некоторые из которых были занесены и в Россию. Особую роль в российской истории было суждено сыграть Ордену злато-розового креста, действовавшего в России беспрерывно с 1782 года по 20-е годы XX века. Наибольшим влиянием Орден пользовался в последние десятилетия XVIII века. Центром его деятельности была Москва, епархия митрополита Платона. В 80-е годы XVIII века Орден оказал серьезное влияние на российскую культуру. Его основатели И.Г.Шварц и Н.И.Новиков развили бурную деятельность. Ими основывались издательства и журналы, научные и студенческие общества, учебные заведения. Издавалось огромное количество масонской литературы. В этот период Ордену розенкрейцеров удалось взять под контроль большую часть масонских лож России.

В орбиту деятельности Ордена были вовлечены и православные клирики. Священники привлекали масонов тем, что церкви были удобны для масонской пропаганды. В высших степенях Ордена розенкрейцеров проводились обряды, в которых участие священников было необходимо. В разное время в Орден розенкрейцеров и подконтрольные ему ложи входили митрополит Михаил (Десницкий), священники Феофил (Фиников), Иов (Куроцкий), Гермоген (Сперанский), Феоктист (Орловский), С.И.Соколов, И.М.Воинов, профессор Ф.А.Голубинский, член Св.Синода В.И.Кутневич.
Митрополит Московский Платон (Левшин) был одним из крупнейших деятелей Русской православной церкви второй половины XVIII – начала XX веков. Он родился в семье священника в 1737 году. Платон проходил обучение в Коломенской семинарии, а затем в Славяно-греко-латинской Академии. По окончании обучения был принят преподавателем в Троицкую семинарию (пострижен в монашество), а с 1761 года стал ее ректором. В 1763 году Платон был определен законоучителем наследника престола Павла Петровича. В 1766 году Платон стал членом Св.Синода, в 1770 году - архиепископом Тверским, в 1775 году - архиепископом Московским. С Москвой была связана и вся дальнейшая деятельность Платона. Московский владыка искал пути для модернизации практической деятельности Русской православной церкви и много сделал для того, чтобы поднять престиж ее служителей. «Платон немало потрудился ради воспитания духовенства, руководясь при этом идеями европейских философов», - писала исследователь мировоззрения и деятельности митрополита Н.В.Бессарабова . Им была написана «Краткая Церковная Российская История» (М., 1805 в 2-х ч.), разработаны правила «единоверия» по присоединению к Церкви последователей старого обряда, он первым отменил в своей епархии выборы приходских священников. В разное время Платоном было произнесено около 500 позднее опубликованных проповедей (20 томов).
С розенкрейцерами митрополит Платон столкнулся еще до официального основания Ордена в России. В 1779 году в Москве сложился кружок, куда входили масоны И.Г.Шварц, Н.И.Новиков, Н.Н.Трубецкой, Ю.Н.Трубецкой, М.М.Херасков, А.А.Черкасский, К.Н.Енгалычев, Ф.П.Ключарев, Х.А.Чеботарев. Вместе они составили новую ложу «Гармония», которая в 1782 году отправила И.Г.Шварца в Берлин. Результатом поездки стало учреждение в России Ордена злато-розового креста (известного в России под названием «мартинисты»). В 1779 году инициативе И.Г.Шварца при Московском университете было открыто «Собрание университетских питомцев», «Дружеское ученое общество», Педагогическая, а затем Переводческая семинарии. Митрополит Платон приветствовал начинания И.Г.Шварца и Н.И.Новикова. Он не только дал официальное благословение на открытие «Дружеского ученого общества», но и в разное время направил около пятидесяти семинаристов для обучения в Педагогической и Переводческой семинариях.
В конце 1779 года И.Г.Шварц обратился к епархиальным архиереям с просьбой прислать к нему на обучение студентов семинарий. Первым из рязанской семинарии был направлен в Москву Невзоров . В 1782 году к Педагогической добавилась Филологическая (Переводческая) семинария. Ее воспитанники активно привлекались для перевода книг, издаваемых Н.И.Новиковым (в том числе и масонской литературы). В «Приглашении Дружеского общества», изданном в ноябре 1782 года, указывалось, что семинарии рассчитаны на 35 мест, но пока набраны всего 21 семинарист. В течение трех лет эти молодые люди должны были получать знания, а по окончании обучения - возвращаться на родину и вступать в «учительское звание» .

Митрополит Платон (Левшин)

Исследователь масонства М.Н.Лонгинов называл «Дружеское учебное общество», учредившее Педагогическую и Филологическую семинарии, сосредоточением практической деятельности московских мартинистов (розенкрейцеров) . Очень рельефно проявлялись особенности масонского мировоззрения в семинарском обучении. Студенты Филологической семинарии жили в доме Шварца и там же слушали его «вечерние» лекции. В домашней обстановке Шварц читал курс философии истории . Кроме того, ученики семинарий активно привлекались к переводу любимых книг. А.Н.Пыпин считал, что подобные литературные занятия готовили учеников к принятию масонства .
Установлено, что как минимум трое из учеников семинарии - М.И.Невзоров, В.Я.Колокольников и А.Ф.Лабзин - еще в период обучения или сразу по окончании его были приняты в Орден розенкрейцеров. При этом все трое до этого прошли подготовку в масонских ложах. Розенкрейцерами стали еще трое семинаристов - М.И.Десницкий, П.А.Сохатский и Д.И.Дмитриевский. Сохранилось сведения о тринадцати студентах-масонах обучавшихся на средства «Дружеского ученого общества» .
Можно предположить, что некоторые из студентов избежали вовлечения в масонство. Среди них был будущий митрополит С.-Петербургский Серафим (Глаголевский). Но думается, что и на Серафима розенкрейцеры оказали определенное влияние, так как выступить против них он решился лишь под сильным нажимом в 1824 году. В 1825 году М.И.Невзоров писал Серафиму: «Я осмелюсь теперь напомнить Вашему Высокопреосвященству о членах бывшего некогда в Москве ученого Дружеского Общества. Вы, конечно, не почтете за стыд признаться, что вы много им одолжены и нравственным и физическим воспитанием, и многими, с помощью их, приобретенными познаниями… Пусть внутренний голос вашей совести скажет вашему Высокопреосвященству: когда вы у них учились, - то учили-ль они вас искажать святость книг божественного откровения и преподавали-ль вам явные и возмутительные лжеучения, противные церковным и гражданским постановления? Напротив того, не всегда ли они учили воспитанников своих быть честными гражданами Общества, добрыми сынами Отечества, верными подданными Высочайшей власти, истинными Христианами и приверженцами к Церкви?» .

Отношения митрополита Платона с масонами были далеко не однозначны. А.Н.Пыпин писал о том, что Платон, «хотя и не соглашался с некоторыми умствованиями наших масонов, но, вообще, относился благосклонно к деятельности Новиковского кружка, давал свое благословение на открытие Дружеского Общества» . Чаще всего для характеристики отношений Платона к масонству используют его отзыв о религиозных взглядах Н.И.Новикова, данный по распоряжению императрицы. «Как пред престолом Божьим, так и пред престолом твоим, всемилостивейшая государыня императрица, я одолжаюсь по совести и сану моему донести тебе, что молю всещедрого Бога, чтобы не только в словесной пастве, Богом и тобой, всемилостивейшая государыня, мне вверенной, но и во всем мире были христиане таковые, как Новиков», - докладывал Платон Екатерине II в январе 1786 года . Среди сотен книг, издаваемых Новиковым, Платон нашел подлежащими запрету лишь шесть .
Такое осторожное отношение Платона к «кружку» Н.И.Новикова (розенкрейцерам) определялось несколькими факторами. Розенкрейцеры по своим религиозным взглядам сильно отличались от большей части российских масонов того времени. Это были фанатичные христиане, внешне с рвением следующие учению Русской православной церкви. Они не просто постоянно посещали службы и участвовали в таинствах, но адептам их высших степеней прямо предписывалось вести монашеский образ жизни. Поведение розенкрейцеров, серьезно относившихся к своим служебным обязанностям, чуждых коррупции, много средств и сил отдающих просвещению и благотворительности, должны были импонировать Платону. Об особенностях религиозных взглядов розенкрейцеров и о тайнах их Ордена митрополит ничего не знал. Можно предположить, что на «кружок» Новикова Платон смотрел как на «хороших» масонов, вставших на путь исправления. Слишком уж они контрастировали с атеистами и рационалистами, с людьми, посещавшими ложи ради престижа и пышных церемоний, наконец, с откровенными аферистами и авантюристами (за которых и считала руководителей розенкрейцеров императрица). Близко знакомый с деятелями «кружка» Новикова Платон постарался защитить их от неоправданных подозрений Екатерины II.
Но был и еще один момент. Судя по всему, Платон боялся масонов и не хотел выступать против них отрыто. В письме Амвросию о том, что ему поручено рассмотреть книги Новикова, Платон писал: «От этого много предвижу для себя затруднений, а может быть, и опасностей» . Имеются сведения о том, что, дав положительный отзыв о христианских взглядах Новикова, Платон одновременно отослал императрице материалы, обличающие масонов . Платон в личных беседах с уважаемым им розенкрейцером И.В.Лопухиным «нападал на учение масонов». После одной из таких бесед Лопухин составил изложение масонского учения, чтобы доказать, что оно не противоречат учению Церкви .
Платон прервал свои официальные контакты с розенкрейцерами после начала правительственных гонений на них. Екатерина II, начав преследования Н.И.Новикова, не оставила без внимания учеников семинарий «Дружеского ученого общества». А.И.Незеленовым была опубликована недатированная записка императрицы (судя по тексту, относящаяся к 1784 году). Екатерина II отдавала распоряжение начать расследование по поводу изданной в Москве «Истории Ордена иезуитов» (23 сентября 1784 года был издан соответствующий указ). В записке отдавался приказ осмотреть строения в деревне Н.И.Новикова и отстранить от должности попечителя Московского университета М.М.Хераскова. Дальше следовало: «Имена осьми семинаристов нужно знать паче же тех, кои постриглись, дабы не попали в кандидаты Епархиальные для Епискпства» . Митрополит Платон в своих письмах к Амвросию описывал гонения, обрушившиеся на Новикова, но ни одним словом не выразил своего отношения к его «кружку». При этом он приказал забрать всех семинаристов из Педагогической и Филологической семинарий. Он даже был против того, чтобы семинаристы, продолжавшие обучаться в Университете и Духовной Академии, получали содержание от «Дружеского ученого общества». Аргумент при этом выдвигался всего один: «чтобы на нас не пало «без вины» подозрений» .

В XVIII веке Русская православная церковь перенесла целый ряд тяжелейших ударов. Были ликвидированы соборность и патриаршее управление, Церковь возглавил Св.Синод, контролируемый обер-прокурором, прошла секуляризация церковных земель. Престиж церкви в российском обществе заметно упал. В этой обстановке в Россию хлынули идеи просветителей, атеизм и рационализм. Церкви нечего было противопоставить этой экспансии из-за рубежа. Высшие слои общества, как раз и подвергнувшиеся атаке, в это время отшатнулись от традиционной российской конфессии. Православие перестало быть модным. Духовных Академий и семинарий катастрофически не хватало, обучение там велось в основном на латыни, на том же языке читались церковные проповеди. Ощущалась острая нехватка просвещенных клириков и талантливых проповедников. В этой обстановке «борьбы за души» помощь пришла с самой неожиданной стороны - от масонских лож. Вместо того чтобы разлагать нравы, подрывать основы государства и Церкви, часть масонов под руководством Ордена розенкрейцеров выступила в защиту Веры и Христианской религии. Не случайно митрополит Платон не рискнул публично обличать розенкрейцеров и даже выступил в защиту Н.И.Новикова.
Розенкрейцерам удалось вернуть в лоно религии часть представителей российского привилегированного общества. Людей молящихся, посещающих церковь, соблюдающих посты и читающих духовную литературу в высшем свете перестали считать фанатиками и ретроградами. Лекции И.Г.Шварца показали, что наука и религия вполне совместимы и не противоречат друг другу. Розенкрейцеры смогли придать новое безопасное для правительства направление деятельности масонским ложам (впрочем, далеко не всем). Все это не укрылось от внимания духовных и светских властей. Недаром ряд клириков, членов Св.Синода и обер-прокурор входили в Орден. В окружении Александра I работала группа розенкрейцеров, находившихся под покровительством князя А.Н.Голицына. Их не затронуло запрет 1822 года на работы масонов. Николай I не только не предпринимал мер по поводу незаконных собраний розенкрейцеров, но терпел адептов братства в своем окружении. Надо полагать, император был убежден, что с этой стороны опасность ему не угрожает.

1.Бессарабова Н.В. Мировоззрение и деятельность митрополита Платона (Левшина)// Вопросы истории. 2008. № 1.
2.Из бумаг митрополита московского Платона// Чтения в обществе истории древностей российских. 1881. Т. 4.
3.Лонгинов М.Н. Новиков и московские мартинисты. СПб., 2000.
4.Лопухин И.В. Масонские труды: Духовный рыцарь. Некоторые черты о внутренней церкви. М., 1997
5.Незеленов А.И. Новиков в Шлиссельбургской крепости// Покровский В.И. Николай Иванович Новиков его жизнь и сочинения. М., 2010.
6.Письма Платона, митрополита Московского к преосвященному Амвросию и Августину. М., 1870.
7.Пыпин А.Н. Масонство в России. М., 1997.
8.Пыпин А.Н. Существенные черты русского масонства в XVIII столетии// Покровский В.И. Николай Иванович Новиков его жизнь и сочинения. М., 2010.
9.Серков А.И. Русское масонство 1731-2000. Энциклопедический словарь. М., 2001.

Дата рождения: 17 ноября 1940 г. Биография:

После окончания школы в 1957 г. поступил послушником в одесский Успенский монастырь.

С 1958 г. учился в Киевской духовной семинарии, после ее закрытия в 1960 г. — в Одесской духовной семинарии.

В 1961-1964 гг. служил в рядах Советской армии.

В 1965 г. после окончания семинарии поступил в , которую окончил в 1969 г. со степенью кандидата богословия.

14 апреля 1971 г. пострижен в монашество, 17 апреля рукоположен во иеродиакона, 12 сентября — во иеромонаха.

В 1981-1986 гг. — заместитель председателя ОВЦС.

С декабря 1984 г. — архиепископ Ярославский и Ростовский.

В 1990-1993 гг. — народный депутат РФ созыва 1990-1995 гг., избранный по Центральному избирательному округу Ярославля, член Верховного Совета РФ.

Решением Священного Синода от 26 июля 2012 г. () освобожден от управления Аргентинско-Южноамериканской епархией. Синод благословил продолжить архипастырское служение в пределах Украинской Православной Церкви по усмотрению Синода последней.

Решением Синода УПЦ от 20 декабря 2012 г. (журнал № 102) управляющим новообразованной с титулом «Феодосийский и Керченский».

Образование:

Киевская духовная семинария.

Одесская духовная семинария.

1969 г. — Ленинградская духовная академия (кандидат богословия).

Епархия: Феодосийская епархия (Правящий архиерей) Награды:

Церковные:

• 1977 г. — орден св. равноап. кн. Владимира II ст.;
• 1980 г. — орден прп. Сергия Радонежского II ст.;
• 1982 г. — орден ;
• 1984 г. — орден св. ап. и ев. Марка ;
• 1985 г. — орден св. Марии Магдалины ;
• 1997 г. — орден св. блгв. кн. Даниила Московского II ст.;
• 1999 г. — медаль прп. Макария Унженского;
• 2000 г. — орден прп. Сергия Радонежского I ст.;
• 2003 г. — орден свт. Иннокентия Московского II ст.;
• 2010 г. —

Родился на Украине, был четвёртым ребёнком в семье, рано потерявшей кормильца. После окончания школы год провёл в монастыре, где работал в свечной мастерской. Учился в Киевской и Одесской семинариях, научился мастерски составлять проповеди. После службы в армии закончил семинарию и поступил в Ленинградскую духовную академию, где защитил диссертацию по богословию «Исторический обзор взаимоотношений Русской и Римско-Католической Церквей». Работал рефернентом в Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата (ОВЦС МП), продолжая обучение в аспирантуре Московской духовной академии. В 1971 году ленинградский митрополит Никодим постриг референта в монашество, в том же году новопостриженный стал иеродиаконом и иеромонахом, а уже в 1972 году Никодим возвёл своего сотрудника в архимандриты и отправил его в Аргентину.

16 декабря 1973 года патриарх Пимен возглавил архиерейскую хиротонию Платона, назначенного епископом Аргентинским и Южноамериканским (вместо епископа Максима). В 1977 году бывший свечник стал архиепископом и экзархом Центральной и Южной Америки (предшественником его по управлению экзархатом был архиепископ Никодим).

В 1980 году Платону пришлось сменить на Свердловской и Курганской кафедре заболевшего архиепископа Климента, одновременно он получил во временное управление Челябинскую епархию. Деятельность Платона на Урале была успешной, в 1983 году он смог открыть приход в Камышлове - первый в епархии за тридцать лет. Кроме того, в 1981 году архиепископ вернулся в ОВЦС, уже в качестве заместителя председателя (эту должность он сохранял до 1986 года).

В 1984 году Платон занял Ярославскую и Ростовскую кафедру после ухода на покой митрополита Иоанна. Новый архиерей вернул РПЦ восемь храмов в Ярославле и более пятидесяти по области, начал восстановление Толгского и Спасо-Яковлевского монастырей, обнаружил множество мощей - князей Фёдора Ростиславича, Давида и Константина Фёдоровичей, Василия и Константина Всеволодовичей, святителей Димитрия, Иннокентия и Игнатия, преподобного Авраамия.

В 1990 году Платон участвовал в Поместном соборе, внёс предложение о снижении числа голосов, необходимых кандидату от Поместного собора для включения в окончательный список кандидатов в патриархи, но принято оно не было. Сам архиепископ предложил кандидатуру митрополита Волоколамского Питирима. Помимо этого, Платон принимал участие в дискуссиях, например, предложив обратиться с посланием к прихожанам РПЦЗ.

Ещё в патриаршество Пимена Платон был избран народным депутатом и членом Верховного совета РСФСР, работал в комитете Верховного Совета по свободе совести, участвовал в написании закона «О свободе вероисповеданий». По мнению современных социологов, этот закон открыл «простор для образования многочисленных новых религиозных объединений».

В 1993 году архиепископ был вторично назначен на Аргентинскую кафедру. В 2000 году участвовал в архиерейском соборе РПЦ, на котором высказался против ограничения полномочий Поместного собора. 29 февраля 2004 года возведён в сан митрополита.